cbc5c3d9

Ли Брекетт - Озеро Ушедших Навеки



Ли БРЭКЕТТ
ОЗЕРО УШЕДШИХ НАВЕКИ
Глава 1
ПРИЗЕМЛЕНИЕ НА ИСКАРЕ
Рэнд Конвей спал в своей каюте на борту космического корабля “Роэн” — и видел сны.
Он стоял в узкой долине. По сторонам поднимались обледенелые скалы, отвесные, высокие, бесконечно прекрасные под припудрившим их снегом.

Темнеющий воздух был наполнен искрящимися частицами изморози, похожей на алмазную пыль, а горы сияли на фоне неба цвета глубочайшего индиго и задевали своими пиками яркую россыпь звезд. Как всегда, это место было абсолютно незнакомо Конвею и все же не казалось чужим. Он зашагал вперед сквозь плывущий снег, почти понимая, чего ищет в этой долине.
Вскоре его охватил страх, но он не мог остановиться.
И как всегда, в этом льдистом месте его умерший отец стоял и ждал. Отец стоял точно так же, как это было в ту ночь, когда он умирал, и говорил медленно и печально — слова, которые он сказал тогда своему маленькому непонимающему сыну:
— Я никогда больше не смогу вернуться на Искар, к озеру Ушедших Навеки.
Медленно текли слезы из-под его опущенных век, и эхо бродило взад-вперед между скалами, повторяя: “Озеро Ушедших Навеки… Ушедших Навеки…”
Дрожа, Конвей пробирался дальше. Золотые звезды кружились над ним в темно-синем небе, и красота их
была недоброй, и мерцающие льдистые башни наполнял затаенный смех.
Он ступил в тень от гор, которая скрывала конец долины, и, пока он шел, мертвец хрипел затихающим голосом:
— Я никогда больше не смогу вернуться на Искар! И скалы подхватывали название, и во сне его кричали
громовыми голосами:
— Искар! Искар!
Рэнд Конвей содрогнулся на своей койке, окончательно проснулся, дрожа и обливаясь потом, как всегда, от странности этого видения. Потом руки его нащупали твердый край койки, и он засмеялся.
— Ты не смог вернуться, — шепнул он человеку, умершему двадцать лет назад. — Но я возвращаюсь. Клянусь небом, я наконец возвращаюсь!
Ему казалось, что сам корпус корабля бормочет это название и оно мчится в глубокий космос, что его скандируют работающие машин, что громкие двигатели гудят это слово: “Искар! Искар!”
Пьянящее чувство восторга охватило Конвея. Много раз он просыпался после этого сна и находил кругом полную безнадежность — безнадежность достигнуть когда-либо своей цели. Много раз за годы тяжкого, опасного труда космонавта маленький потерянный мир, который означал власть и богатство, казался настолько далеким, что достичь его не представлялось возможным.
Но Конвей упрямо шел к своей цели и не собирался сдаваться. Он ждал, планировал и надеялся, пока наконец не получил такую возможность. И вот он на пути к тому, месту, которое отец потерял и куда уже ни разу не возвращался.
“Искар!”
Конвей вздрогнул, его лицо быстро утратило мечтательное выражение. Это не было только эхом сна. Кто-то за дверью его каюты выкрикивал это название:
— Конвей? Рэнд Конвей! Искар! Мы его видим!
Конечно! Почему бы тогда ревели двигатели? Он все еще до конца не проснулся, раз не понял этого сразу. Он вскочил и пересек слабо освещенную каюту, высокий, крепкий, худой мужчина, ловкий в движениях и по-своему привлекательный.

Глаза его, что-то между серым и голубым по цвету, блестели от возбуждения, и в них проглядывал волчий голод.
Он рывком распахнул дверь. Яркий свет из коридора заставил его болезненно заморгать — одной из его слабостей была унаследованная чувствительность к свету, и он часто проклинал своего отца за то, что тот передал ему это качество. Сквозь зыбкую пелену он разглядел мягкое, добродушное лицо Питера Эсмонда, такое же



Содержание раздела